Актированный день. Чем заняться, если в школу – не надо?

В актированный день, о котором я как-то уже рассказывал, отменяли не только работы на открытом воздухе. Школьные занятия – тоже. Нечего, мол, октябрятам и пионерам по улицам шастать. Поморозятся ещё! И заболеют потом.

Ага… Не дождетесь! Актированный день – это праздник. И весь праздник одному, да в четырех стенах просидеть? И кто такую глупость придумал?!

Так что если актированный…

А мог он быть разным. В зависимости от погоды. Когда с первого по четвертый класс. Когда по восьмой. А когда и по самый десятый. О том, есть ли актированный и какой он – каждое утро, с самого ранья по радио объявляли.

Но у нас дома его не было.

Поэтому день начинался с того, что сразу после того, как зубы почистишь, надо было заскочить на кухню и, плотно прижавшись щекой к дальней от плиты створке, посмотреть в сторону школы, которая только оттуда и видна, – как, светится? Если да, то никакого актированного нет. Отличники уже в школу приперлись, свет в классах повключали, учебники на парту выложили и руку вверх тянут – меня, меня спросите! Ну, а если окно – другое не светится, так в этих классах просто отличников нет.

А вот когда треть или чуть большая часть школы – с темными окнами, то актированный с первого по четвертый класс. Две трети – по восьмой. А если почти вся школа не светится… Ну, два окна учительской можно и не считать. Вот когда почти вся школа стоит темная, актированный – для всех классов!

Прижался с утра щекой к холодному стеклу кухонного окна, прикинул степень школьной освещенности, вспомнил в какой класс ты ещё вчера ходил и… И – о счастье всех порабощенных народов мира. Ур-р-рааа! Актированный…

Бутерброд – в зубы, пока по лестнице до дверей подъезда бежишь – проглотишь, ноги – в валенки, шапку на голову, сам – в отцову фуфайку и… На улицу! С клюшкой в руках и шайбой в кармане.

А там уже народ. Тот самый, который по радио радостное известие раньше тебя услышал. И всё готово. Две больших жестяных банки из-под венгерского зеленого горошка. Или, за их неимением, – глыбы слежавшегося снега. Это – штанги. Соответственно, там, где они стоят – ворота.

А что ещё нужно для того, чтобы начать игру? Да ничего! Клюшки у каждого в руках, шайба – в зону вбрасывания. И… Понеслась!

– С шайбой – Иржи Холик. Пас на Недоманского. Его встречает…
– Серый, ты чё?! Совсем офигел?
– Да ты сам офигел! Нормальный силовой прием. Ты с шайбой был.
– С какой шайбой? Утром-то умывался? Глаза раскрой! Да я уже пас Петрову отдал. Вовка, скажи!
– Чё я его слушать буду? Я и сам видел. По правилам силовой был. А ты сразу заканючил… Как девчонка. Иди, возьми куклу у сестры. Да и носись с ней по всему двору! В хоккей играют настоящие мужчины!
– Ну, ни фига себе! Пацаны, вы слышали?.. Он меня девчонкой обозвал.
– Да хорош вам! Играем или что?

И так – не два, три периода. А до самого обеда. Конечно, если мороз и ветер начинали сильно донимать, можно было забежать в подъезд, погреться у горячей батареи центрального отопления. Но потом…

Потом снова на улицу! И:

– Шайба у Валерия Харламова. Пас Михайлову. В средней зоне его встречает…

* * *
Конечно, в любой компании есть продвинутые фанаты своего дела, которые готовы и живот положить за любимую игрушку. Но у большей части живот говорит совсем о другом. Тот самый голод, который никогда не напрашивается в ближайшие родственники типа тётки, обязательно приходит в гости, требуя откуда-то изнутри:

- А перекусить?

И тогда есть буквально полчаса, чтобы заскочить домой, вытащить из холодильника что-нибудь съедобное, оставленное тебе на обед ушедшими на работу родителями, и не разогревая, да и почти не жуя, проглотить всё это не снимая шапки и валенок, но догадываясь, что вечером, скорее всего, влетит о матери за лужу, растекшуюся от стаявшего с них снега. А может, всё-таки не влетит? Да и до вечера… Ещё долго!

А пока… Снова на улицу!

Где тебя уже ждут. И большая жестяная банка, что до обеда исполняла роль штанги, перекочевала на процарапанный клюшкой в плотной снежно-ледяной корке квадрат кона.

– Ну, что в «Офицера»?
– А, давай!

И тут же кидается жребий. Самый несчастный становится «часовым» у банки. А все остальные перемещаются на самую дальнюю от кона, третью «солдатскую» линию. Их задача, хорошенько размахнувшись клюшкой, выбить банку из кона. И как можно дальше.

А пока часовой бегает за нею и снова устанавливает её на кон, нужно добежать до валяющегося в сторонке своего метательного снаряда, схватить его и быстренько-быстренько возвратиться на линию. Не успеешь и более проворный«часовой», вернув банку на её законное место, осалит тебя, уже ты становишься «на пост».

Ну, а как вернешься, можешь снова попытать счастья – как, выбьешь? Нет? Три раза выбил банку с кона и благополучно вернулся, неосаленный, – радуйся. Ты – уже «офицер». Твоё место теперь – на «офицерской» линии, прочерченной значительно ближе к кону. А «генеральская» – так вообще рядом. Банка, практически на расстоянии вытянутой руки.

Но и «часовой» получает дополнительные права. Любое посягательство на банку он может пресечь своею клюшкой, выбив твою из зажатых рук. И тогда – попробуй, верни её! Осалит, только сойдешь со своей лини. Банка ведь так и осталась стоять на кону…

А если не в «Офицера», так можно в «Слона».

Или во что другое.

* * *
Но к вечеру мороз всё-таки брал своё. И потихоньку, потихоньку народ начинал перемещаться со своих дворов в школу.

А что? В школе – тепло. И спортзал открыт до самой поздней ночи.

Единственно, валенки-ботинки надо снять и оставить в раздевалке. Так же как фуфайки, пальто, шапки и шарфы.

Три хорошо накачанных мяча дождались своего часа. Волейбол? Баскетбол? Футбол?

Ну, а кому не хватило места на «поле», может посидеть у стены, на скамейках. Поболеть, ожидая своей очереди сыграть с победителем. Или посоревноваться на турнике. Кто больше раз отожмется? Или сделает «выход силой». Или – «подъем переворотом».

А как нет желания играть или заниматься на турнике, так можно просто поваляться на матах. Послушать свежих анекдотов. Да и самому при случае блеснуть:

– А про сумасшедших знаете?
– Какой?
– Да вот. Везут сумасшедших из одного города в другой. На самолете. Ну, они в полете буянить начали. Пилот и говорит штурману…

Но лучше анекдотов – перебраться из зала в комнату хранения спортинвентаря. Там всегда найдется какая-нибудь работа. Накачать мячи, заменить крепление на сломанной кем-то лыже, подогнать под него ботинки.

Переданные тебе в полное и безраздельное распоряжение тиски, ручная дрель, шило, отвертка… Что ещё нужно, чтобы почувствовать себя мастером на все руки и настоящим мужчиной? Умельцем!

* * *
Да, наверное, прав тот, кто говорит, что моё поколение воспитала улица. Больше того – она не только воспитала, но и многому научила. Например, радоваться жизни. И нежданным праздникам, которые она обязательно дарит тем, кто её любит.